Хотя лично меня больше удивило не появление гоблина, а тот факт, что я начал различать нелюдей. Раньше-то они мне все на одно лицо были, как китайцы. А тут — боковым зрением, из-под прищуренных век — такие подробности.

Разведчик оценил обстановку, в виде троих живописно дрыхнущих тел, — Свист даже похрапывал для пущей правдоподобности, — и, по-видимому, остался доволен результатом. Потому что встал и достаточно громко произнес.

— Идите все сюда. Спят, пьяные свиньи.

К нему подошли еще четверо.

Отлично. Что и требовалось доказать. Прежде чем сунуться к нам, старшой группы наблюдения услал шестого бойца с донесением вождю. И ближайшие пару часов Гырдрым будет уверен, что Выселки остались без Защитника. А кроме того — и наблюдателей никто не хватится. Те же пару часов. Да и после… Сильно сомневаюсь, что в клане Лупоглазых дисциплина поддерживается на уровне семьи дона Карлеоне.

— А может не надо, Рырыг? — проявил осмотрительность кто-то из гоблинов. — Нам этого не велели.

— Не сюсяй в муку, не делай пыли! — насмешливо оборвал его старшой. — Вы трое хватайте Защитника. Ты, Жздым — убей того, что справа. А я прирежу одноглазого. Вперед, парни! Сегодня мы будем сидеть за одним костром с вождем!..

Улюлюкая и визжа гоблины дружно посыпались вниз.

Трое кривоногих недомерков поспешили в мою сторону, четвертый, по-видимому, тот самый Жздым — к Свисту, а старшой неторопливо заковылял к Роду. Как по заказу. Хорошо, тот ближе всех разлегся. Может, потому командир его и выбрал, чтоб далеко не бегать?

Пора и мне оживать.

В тот самый миг, когда гоблины, бросив наземь дротики, уже намерились прижать меня к земле, я откатился в сторону, разрывая дистанцию. Совсем чуть-чуть. Но выигрывая то самое мгновение, которое решает исход поединка и сражения.

Дальнейшее происходило почти одновременно. Как только Рырыг нагнулся над Родом, тот ухватил его за руки и дернул на себя.

— Есть! Держу!

Тот зеленый, что уже замахнулся тесаком на Свиста, непроизвольно оглянулся на крик и поплатился за это жизнью. Рейнджер не вставая, сперва полоснул его кинжалом по ноге, а потом, когда Жздым потянулся рукой к ране, воткнул лезвие гоблину прямо в глазницу.

Самого шустрого из троих, ухватившего меня за щиколотки, — я сперва подтянул ближе, сгибая ноги в коленях, а потом резким толчком отбросил в сторону Свиста. 'Рысь' не возражал против такого паса, и уверенно принял, взвизгнувшего от неожиданности, гоблина на клинок меча.

Оставшаяся в живых парочка проявила завидную сообразительность и бросилась наутек. Увы, у тех, кто выше ростом и ноги длиннее… Но в данном случае, никто в догонялки с Лупоглазыми играть не собирался.

— Твой левый… — сообщил я Свисту, который одновременно со мной нагнулся к дротикам, оставленным гоблинами.

'Негры по-прежнему удерживают мировое первенство в беге, а белые — в стрельбе!..' — мигнула в уме глупая шутка. А мгновением позже, два дротика уменьшили поголовье Лупоглазых еще на две штуки.

Вся стычка заняла по времени не больше минуты. Так что и барахтающийся в объятиях Рода командир Рырыг, да и сам Род сильно удивились, услышав над собой мой голос.

— Ну, будя, будя обниматься… Родя, отпусти дружка. Он нам тоже нужен… Для разговору… Мужского.

* * *

— Жить хочешь? — стандартная ситуация, стандартный вопрос.

— Жить хорошо… — чуть более философски чем в данный момент требовалось, ответил Рырыг.

'А хорошо жить, еще лучше!' Я чуть не расхохотался. Тоже мне — Никулин выискался. Но улыбки не сдержал.

От чего, лежащий на боку и надежно связанный гоблин, опасливо отодвинулся. Вернее — сделал такую попытку. Но Свист был начеку и тут же придавил пленника к земле ногой.

— Не дергайся, головастик.

— Я не из жабоядов, я — из семьи Лупоглазых, — обидчиво заметил гоблин. — И я вам ничего не скажу.

— А говоришь: жить хочешь. Будешь молчать — убью!

— Убить ты меня сможешь, Защитник человеков, — ухмыльнулся Рырыг. — Но жизни лишить — не в твоей власти.

Ясное дело, гоблин изъяснялся куда проще, но мой синхронный переводчик почему-то выбрал именно такой витиеватый стиль.

— Ну-ка, ну-ка? — заинтересовался Свист. — Это ж как? Сколько гоблинов перебил, а такую песню впервые слышу. Неужели клан Лупоглазых умеет что-то, иным кланам и народам неведомое? Не верю… — рейнджер незаметно для пленника подмигнул нам с Родом. — Ты всего лишь обычный хвастунишка…

— Я… Я… — задергался Рырыг. — Так знай же, глупый ты человек, что ни одному воину Лупоглазых, а с вчерашнего вечера и семьи Ушастых, больше не страшна смерть. Мы сдали свои души на хранение шаману. И каждого погибшего Великий Уруш-хаш вернет к жизни, поместив его дух в тело новорожденного.

— Большего вздора никогда не слышал… — небрежно отмахнулся Свист. — Каждому известно, что у гоблинов нет души.

— Нет души?! — взбешенно вскричал Рырыг. — А что же шаман носит в ладанке на шее? И я сам видел, что с тех пор, как к полутора сотне наших бойцов прибавились души сотни Ушастых, мешочек стал вдвое больше.

Души всего племени в ладанке шамана? Бред какой-то! Или не бред? Поди пойми, учитывая некую парочку, обживающую мой собственный чердак. У-у-у, ненавижу магию и прочие происки супротив законов физики…

— Ну хорошо, с бессмертием мы разобрались. Даже завидно стало. А как с болевыми ощущениями? Их тоже Великий Уруш-хаш себе возьмет? — поинтересовался я и как бы невзначай кольнул пленника кинжалом в плечо.

Лицо гоблина мгновенно покрылось испариной и сильно побледнело, словно его припудрили.

— А ты утверждал, что нам не о чем поговорить. Не спеши, Рырыг. Сделай милость. Думаю, что у тебя найдутся кой-какие сведения, интересные мне… Но, не бойся, если ты честно ответишь всего на один вопрос, обещаю: умрешь быстро.

— Согласен… — пролепетал гоблин, не отрывая взгляда от кончика моего кинжала, которым я небрежно поигрывал прямо перед его мордой. — А не обманешь? Шаман сказывал: человек лжив!

— Я же не Головастик…

Это подействовало. Видимо упомянутый клан совершенно не пользовался авторитетом среди сородичей.

— Верю. Спрашивай.

— Когда Гырдрым собирается напасть на Выселки?

Гоблин извернулся так, чтоб увидеть солнце, словно хотел попрощаться с его последними лучами.

— Как только у края земли души предков разожгут погребальные костры, наши воины войдут в деревню. И все мужчины в Выселках будут убиты… А сейчас умру я… Больше мне нечего прибавить. Ты обещал…

Рырыг взглянул на меня, я кивнул Свисту, и тот одним движением проткнул гоблину сердце.

Глава двадцатая

Множество низкорослых существ заполнили дворы и переулки Выселок плотной волной, словно саранча. Или — полчище крыс, дорвавшееся до заброшенного амбара. Желая застать жителей деревни врасплох, они шли без факелов, молча, придерживая оружие — чтоб не бряцало. А когда каждый дом, хлев, сарай, овин были окружены, дремоту ночи рассек громкий свист. И по этому сигналу воины одновременно вышибли все двери и ворвались внутрь…

Свист, грохот и… тишина. Очень короткая, — но такая зловещая в своей неожиданности. А мгновением позже она взорвалась негодующим птичьим гвалтом, возмущенным визжанием свиней, обиженным блеянием овец, но во всем этом бедламе так и не прозвучало ни одного вопля или крика.

Еще не понимая: что произошло, но уже недовольные, встретившей их пустотой в домах и прочих постройках, гоблины позабыли о приказе соблюдать тишину. Более того, самые рьяные, считая что человеки куда-то спрятались, стали зажигать факелы и костры. Разламывая для них плетни и сараи. А то и, чтоб не терять время, используя их самих вместо костров.

Не минуло и десяти минут с момента нападения, как яркое пламя пожарищ осветило Выселки со всех концов.

— Их нет в домах! Вождь, челов нет нигде!

— Они ушли! Они убежали!